State of aesthetes: книги для эстетического восприятия

  1. Нил Гейман – Песочный человек

«Песочный человек» или в оригинале «The Sandman» - безусловно, великолепный показатель литературного и сценаристского таланта Нила Геймана. В сюжете книги переплетены реальный мир и царство снов, кошмары, становящиеся явью и реальность, на всех парах мчащаяся в безумный нуар фантазий персонажей. Однако, нас здесь интересует другое, не менее важное и куда более очевидное – работа художников: Сэма Кит, Майка Дрингенберга и Малкольма Джонса III – именно они, словно демиурги, в пустоте создали придуманный писателем Гейманом мир. Сумасшедший,  нарочито небрежный и абсолютно абсурдный он доставляет подлинное наслаждение все тем отделам головного мозга, отвечающим за эстетическое восприятие. Бесспорно, тут важно умения ценить очарование истинного гротеска и абстрагироваться от мастерски закрученного повествования. Те, кто на это способен, будут раз за разом возвращаться к «Песочному человеку», просто для того, чтобы накормить воображение и увидеть следующей ночью, во сне, нечто большее, чем отражение повседневной реальности.                                                  

                                        

    2. Ирина Пименова – Одри Бердслей

Одри Берслей – самый известный из «неизвестных художников». Гений черно-белой поэзии, нанесенной кистью на бумагу он, похоже, противопоставил себя своей же эпохе, ознаменованной расцветом символизма и декадентного восприятия окружающего мира.

Обладая талантом, способным затмить работу любого, даже самое громкого имени того времени, Бердслей, тем не менее, не занимается творческой рефлексией, а помогает с помощью иллюстраций обрести второе рождение величайшим литературным произведениям и помогает достичь целостности произведениям своих современников.
Художник от литературы и для литературы он повлиял на окружающий мир гораздо больше своих эмоционально нестабильных коллег, сумевших оставить огромный отпечаток в истории «после себя», но так и не сумевшие, как рано погибший Одри, дать людям что-то «во время себя». 

                                             

                     

3. Дональд Бартелми – Немножко не то пожарное авто

Эстетический пир, заключенный в форму «детской» книги. Являясь, по своей сути, симбиозом сказки в развлекательном формате постоянного действия, попурри из персонажей народных сказок и приключенческой литературы и удачно составленного коллажа, со стилизацией под гравюры, иллюстрирующие практически каждого персонажа (а их около двух десятков). И именно это сочетание текста и изображений делают это произведение таким прекрасным – по отдельности, они просто не существуют -  вместе же, составляют единый организм, где потеря любого из элементов попросту фатальна.
«Пожарное авто» - это литературная инсталляция, которую можно долго разглядывать, пытаясь докопаться до сути или размышляя, есть ли эта самая суть здесь вообще. А можно просто получать наслаждение от красоты, целостности и производимого этой книгой впечатления, сравнимого, по ощущениям, с прочтением книг Льюиса Кэрролла, просмотром любого фильма за авторством Бертона и прослушиванием композиции, написанной Йеном Тирсеном в одно и то же время.                                   

                                   

4. Филипп Лешермейер – Принцессы

Принцессы, не так давно вышедшие на русском языке – нечто необъяснимое, стоящее на стыке lowbrow и highbrow и, похоже, единственные слова, которыми можно описать работы Филлипа Лешермейра – «мягкий сюрреализм». Без символов, без фундаментальных идей, тем более без каких-либо негативных эмоций, а просто чистый и хороший сон, изображенный на бумаге. Это, наверное, единственная по-настоящему детская книга в этой подборке – взрослый сможет наслаждаться иллюстрацией, талантом художника, изданием в целом, но саму книгу, как она есть, не разбивая на части, полностью сможет воспринять только ребенок. Это вовсе не умаляет ее ценности – собственно даже наоборот – все лучшее должно создаваться именно для детей.

                                                   

  5. Журавлиные перья

Журавлиные перья не имеют автора как такового, кажется даже, что они появились сами по себе, а дизайнеры, художники, верстальщики просто помогли им выйти за пределы своей скорлупы навстречу ценителям как истинно красивых книг, так и японской народной прозы в целом (а таких людей не мало). Здесь нет той фантасмагоричной эстетики, которая в той или иной степени присутствует в книгах, описанных выше, нет и гротеска, даже какого-то нового прочтений старых идей сложно найти. Классика в чистом виде, незнакомая в нашей стране, а потому притягательная и, в противоречие к сказанному, новая и необычная. Да, пусть она не настолько «в себе»: к тексту можно подобрать другое оформление, а к оформлению другой текст. Но именно это делает книгу «бесконечной»: ее высокий уровень исполнения, несомненно, окажет влияние на все последующие издания подобной формы и содержания, а значит, хоть сама по себе она вряд ли станет предметом восхищения, но частично, не всегда заметно, но существенно, найдет отражение в книгах на десятилетие вперед.